— Ага! Я — правду, а вы опять скажете, что вру!
— Разберемся, — пообещал Олег. — Ну? Пойдешь или тащить?
— А куда?
— Недалеко, в этом квартале, — успокоил Витя.
— Пойду, — вздохнул Толик.
Сопротивляться было глупо. К тому же кроме страха сидело в Толике любопытство: что за отряд, что за игра? И ребята были, кажется, ничего. Ну, Мишка и этот вот, сопящий, так себе, а Олег и Витя — совсем неплохие. Да и Шурка. Честный такой: вылез и заступился...
— Даешь слово, что не убежишь? — спросил Олег.
Это понравилось Толику. Он кивнул.
— Пускай ремень снимет, — потребовал Мишка.
— Зачем? — Толик вцепился в пряжку.
— Потому что с арестантов всегда ремни снимают.
— Не бойся, это ведь не насовсем, — объяснил Витя.
— Все равно не сниму. Это... отцовский.
Ремень был в доме у Нечаевых давным-давно, мама в прежние годы подпоясывала им телогрейку, когда ездила копать картошку или разгружать уголь, если посылали от редакции. Откуда ремень взялся, мама и Варя не помнили. Но Толику нравилось думать, что в давние, может еще довоенные, времена этот широкий кожаный пояс со звездной пряжкой носил отец.
И сейчас у Толика закипели в душе злые слезы, и он понял, что будет биться до конца. И даже страх пропал.
Но биться не пришлось. Олег серьезно спросил:
— А отец кто?
— Он политрук был. Он под Севастополем...
— Ладно, пошли, — сказал Олег. — Ремень не трогать.
Толика привели в длинный заросший двор на Уфимской улице. Во дворе стоял дом с верандой. В дальнем конце поднимался из репейников приземистый сарай. К боковой стене сарая был пристроен самодельный навес. Раму из жердей и палок накрывали старые половики, рваная плащ-палатка и куски толя. Боковым и задним краями эта крыша прилегала к забору и сараю, а свободным углом опиралась на кривой шест. Когда Толик задел шест плечом, весь балдахин качнулся и сверху что-то посыпалось.
— Поосторожнее, — сказал Олег.
На бревенчатой стене сарая висели под навесом разрисованные картонные щиты и деревянные мечи. На утоптанной траве стоял дощатый ящик с круглым клеймом "Коровье масло". Вокруг него — ящики поменьше и перевернутые ведра.
Толику велели остановиться под кромкой навеса.
Витя объяснил чуточку виновато:
— Посторонним вход в штаб запрещен.
Грузный круглолицый парнишка (его, как выяснилось, звали Семен) остался снаружи — то ли просто как часовой штаба, то ли конвоир пленника. Олег, Мишка и Витя сели вокруг "стола", а Шурка поодаль, в уголке. Он тихонько вздыхал. Олег вытащил из-под ящика тетрадку, ручку и непроливашку...
В эту минуту с забора ловко упали в заросли и оказались под навесом еще двое: высокая смуглая девчонка с короткими волосами и гибкий мальчик ростом с Толика. Им шумно обрадовались, но Олег сразу восстановил порядок:
— Тихо! Люська, садись и пиши. — Он уступил девочке место. Она ткнула пером в непроливашку.
— Чего писать?
— Пиши: "Пятнадцатое июня. В отряде была игра в часовых и разведчиков. Часовые были Олег Наклонов, Семен Кудымов, Витя Ярцев и Мишка Гельман. Разведчики были Люся Кудымова, Шурка Ревский и Рафик Габдурахманов...
Светловолосый, синеглазый Рафик весело сообщил:
— А вы нас не поймали!
— Не до того было... Люсь, пиши: "Разведчики разбежались, а часовые..."
— Подожди, я не успеваю...
Пока Олег диктовал, Толик разглядывал щиты. Они были из тонкого картона — видимо, не для боя, а так, для красоты. На каждом акварельными красками нарисована какая-нибудь картинка или знак. "Наверно, гербы, как у рыцарей, — догадался Толик. — У каждого свой".
Рафик глянул на Толика — будто выстрелил синими огоньками:
— Это кто? Новичок?
— Это пленник... — сказал Олег. — Люська, пиши дальше: "Разведчик Ревский нарушил правила и впутал в наши дела постороннего, который, наверно, вражеский лазутчик..."
— Не впутывал я! — подал голос Шурка.
— Не лазутчик я, — сказал Толик.
— Пленник, тихо. Сейчас допросим, все скажешь... Люсь, пиши прямо здесь же: "Протокол допроса..."
— Щас... П-р... После "рэ" надо "о" или "а" писать?
— "О", — сказал Толик и не удержался, хихикнул.
— Пленный, ну-ка без глупого смеха, — одернул Олег. — Встань смирно и отвечай: имя и фамилия?
Толик не то чтобы вытянулся в струнку, но встал попрямее и опустил руки. Почему-то была капелька удовольствия в том, чтобы подчиняться симпатичному и строгому Олегу.
Но что отвечать на вопросы? Все как есть?
— Имя и фамилия! — повторил Олег.
У игры свои правила. Раз Толик пленный, он должен и скрывать правду, и водить противника за нос.
— Липкин, — брякнул Толик. — Гришка. То есть Григорий.
— Школа и класс?
— Десятая. Четвертый "Б"... То есть уже пятый. Теперь в другую школу пойду...
Это было правдоподобно. Тем более что в их десятой школе, в четвертом "Б", и в самом деле учился Гришка Липкин.
— Так, хорошо, — кивнул Олег. — Место жительства?
Но Люся вдруг положила ручку.
— Олег! Он врет! Я с Липкиным, с Гришкой, из десятой школы, в лагере была! В прошлом году! Он маленький и черный!
— Ага, и я был, — сказал за спиной у Толика Семен.
Ох и вляпался Толик! Теперь не будет ему пощады.
— Я это... вырос уже, — пробормотал он, и все засмеялись.
Рафик обрадовался, будто приятеля встретил:
— Конечно, он разведчик! Он не с нашей улицы, и снаряжение у него разведчицкое! Фляжка и компас!